И все же Второй Фонд существовал, управляемый им и его предшественниками, обладавшими реальной властью. Первый Фонд сохранял приоритет в области физической науки, техники, вооружений. А Второй не знал себе равных на поприще развития ментальных наук, власти психологической, способности управлять сознанием. Случись двум Фондам столкнуться в бою, было бы совершенно неважно, сколько кораблей выставил бы Первый Фонд против Второго – Второй сумел бы справиться с разумом и кораблями тех, кто управлял кораблями и оружием Первого.

Но как долго можно было рассчитывать на покой и равновесие в осуществлении этой тайной власти?

Шендесс не хотел уходить со своего поста. Слишком сильно он любил свою работу. В любое мгновение он мог заставить любого человека думать так, как хотелось ему, и сделать так, чтобы ни один, испытавший такое воздействие, никогда и не вспомнил о встрече с ним.

Но такое случалось редко, вернее, почти никогда не случалось. Золотое Правило Второго Фонда гласило: «Прибегай к действию лишь в случае крайней необходимости, но перед тем, как действовать, подумай!»

Первый Оратор тихо вздохнул. Живя здесь, в стенах Древнего Университета, совсем недалеко от печального великолепия руин Императорского Дворца, порой волей-неволей приходилось задумываться о том, каким Золотым было это Правило…

Во времена Великого Побоища Золотое Правило готово было порваться, как до предела натянутая струна. Нельзя было спасти Трентор, не пожертвовав Планом Селдона, планом создания Второй Империи. Ради сохранения Плана представлялось гуманным дать погибнуть сорока пяти миллиардам обитателей Трентора, хотя их гибель неминуемо влекла за собой и смерть ядра Первой Империи. Сохранить людей – только отдалить неизбежное. Так или иначе, несколько веков спустя, разрушение неминуемо, только тогда его масштабы могут оказаться столь грандиозны, что ни о какой Второй Империи и речи быть не может…

Прежние Первые Ораторы трудились над задачей неотвратимого Великого Побоища целые десятилетия, но не находили ответа – как сберечь Трентор и построить Новую Империю. Из двух зол нужно было выбрать наименьшее, и Трентор погиб!

Сотрудникам Второго Фонда тех времен удалось спасти Университет и Библиотеку, сделав их местом выживания Фонда, но это навсегда поселило в их сердцах чувство вины. Никто никогда не говорил вслух о том, что между сохранением Университета и Библиотеки и взрывоподобным возвышением Мула есть признаки причины и следствия, но интуиция всегда подсказывала, что неразрывная связь между тем и этим существует.

Сколь ужасны были последствия!

Но вслед за Великим Побоищем и годами царствования Мула наступил Золотой Век Второго Фонда.

До этих времен, в течение двух с половиной столетий после кончины Селдона, Второй Фонд, словно стая кротов, таился в недрах Библиотеки, скрываясь от взглядов последних подданных Империи. В умирающем мире Трентора сотрудники Фонда стали тихими, незаметными библиотекарями. Это было удобно, ведь в Галактическую Библиотеку наведывались все реже и реже, потихоньку стали забывать, как она называется. Этого-то и надо было Второму Фонду.

Такую жизнь можно было назвать жизнью лишь с большой натяжкой. Существование ради сохранения Плана – вот что это было. А на другом краю Галактики в это самое время Первый Фонд не на жизнь, а на смерть бился с врагами, которые раз от разу становились все опаснее и сильнее, и не только не имел никакой помощи от Второго Фонда, но и не подозревал о его существовании.

Великое Побоище развязало руки Второго Фонда – не так давно молодой Гендибаль имел дерзость объявить, что в этом как раз и состояла главная причина, по которой было позволено произойти Великому Побоищу.

После Великого Побоища Первая Империя прекратила свое существование, и за все последующие годы никто из оставшихся в живых на Тренторе никогда не переступал границ Второго Фонда без приглашения. Сотрудники Второго Фонда пристально следили за тем, чтобы Университет и Библиотека, уцелевшие во времена Великого Побоища, благополучно пережили и годы Великого Возрождения.

Но даже при такой сверхпредосторожности все чуть не пошло прахом из-за Мула.

Мул лично побывал на Тренторе. Что, если бы он проведал, чем в действительности является мир, где он находится? В ту пору его материальное оружие было гораздо мощнее того, каким располагали во Втором Фонде, а психологическое – почти таким же грозным. Второму Фонду пришлось прибегнуть к тактике сдерживания, минимуму действий – любая попытка победить в мгновенной схватке привела бы к тяжелейшим, необратимым последствиям.

Потом наступил Золотой Век – Первым Ораторам, возглавлявшим в те времена Второй Фонд, удалось проявить небывалую активность, положить конец завоевательской карьере Мула, взяв под контроль его сознание. Удалось им остановить и Первый Фонд, сдержав его упрямство и любопытство в поисках местонахождения и сущности Второго Фонда. Тем, кому принадлежала честь спасти План Селдона, был Прим Пальвер, девятнадцатый в череде Первых Ораторов. План был спасен, но не обошлось без жертв.

Теперь, через сто двадцать лет, Второй Фонд снова был вынужден скрываться в заброшенной части Трентора. Прятался он уже не от подданных Империи, а именно от Первого Фонда, могущество которого достигло небывалых высот, власть которого в Галактике была почти равна власти Первой Галактической Империи, а что касается развития техники, то он давно обошел Империю.

Настанет черед, и возникнет Вторая Империя, совсем не похожая на Первую. Это будет Федеративная Империя: миры, составляющие ее, будут обладать значительными правами в области самоуправления, а память об унитарном, централизованном правительстве, тщетно строящем хорошую мину при плохой игре, пытаясь выдать собственную слабость за могущество, навсегда останется в прошлом. Новая Империя должна стать пластичной, гибкой, способной адаптироваться, умеющей выдерживать и амортизировать напряжение… И всегда, всегда ею будут править никому не известные мужчины и женщины из Второго Фонда. Трентор по-прежнему останется столицей, и под управлением сорока тысяч психоисториков он станет величавее и могущественнее, чем под управлением сорока пяти миллиардов…

Первый Оратор очнулся. Садилось солнце. Не проговорился ли он? Не обронил ли лишней мысли?

Если любому во Втором Фонде приходилось знать много, а говорить мало, то Правящим Ораторам следовало знать еще больше, а говорить еще меньше. А уж Первому Оратору суждено было знать больше всех, а говорить, естественно, меньше всех.